Утки бывают разные: крякающие, медицинские, хромые, даже корабельные. И отвратительные — газетные, куда отвратительнее медицинских. Разбираемся, отчего их прозвали именно утками, а не тараканами, слизняками или пенками от манной каши.

Если спросить, что такое газетная утка, у Википедии, она поправит очки на переносице и важно ответит: «Непроверенная или преднамеренно ложная информация, опубликованная в средствах массовой информации с корыстной или иной целью». Толковый словарь русского языка под редакцией Дмитрия Ушакова будет краток: «Утка — ложный сенсационный слух».

Но кто придумал звать газетную утку именно уткой, а не другим завиральные животным, той же кукушкой хотя бы? Столп советской лингвистики Виктор Виноградов в своей работе «История слов» объясняет: сей жаргонизм европейских СМИ ворвался в наш оборот не раньше 1850-х годов, уже тогда из российской печати можно было узнать, что «утки журнальные бывают двух родов: ручные и дикие».

Ученый сообщает одну из версий происхождения этого выражения — сейчас она числится самой распространенной, но вовсе не единственной. А самую лакомую и убедительную со всех сторон мы коварно приберегли напоследок. Ее получит только тот, кто дочитает все до крошки. Но мы отвлеклись. Слово Виктору Виноградову.

Во времена Наполеона в Брюсселе один из тогдашних журналистов (Роберт Корнелиссен) напечатал следующую «сенсацию»: «Как велика прожорливость уток, доказывает произведенный над ними опыт. Из двадцати уток взяли одну, разрубили ее на части вместе с перьями и костями и эти куски отдали на съедение остальным девятнадцати. И так продолжали убивать одну утку за другой и кормили убитыми оставшихся в живых до тех пор, пока осталась только одна, упитавшаяся мясом и кровью своих подруг». Вот эта-то «упитавшаяся» утка с тех пор и стала синонимом неправдоподобных газетных новостей.

«Большой толковый словарь крылатых слов русского языка» видного советского источниковеда и историка литературы Павла Беркова пишет, что «происхождение оборота спорно» и что его связывают с различными событиями и историческими персонами. И приводит альтернативные версии. Одна другого утятистей!

Ботаник Адам Лонисер в «Гербарии-Травнике» (1550) рассказывает об удивительном шотландском дереве, плодоносящем вместо фруктов утками.

Иезуит Игнаций Цинка сообщает о том, что на Гебридских островах и в Индии есть деревья, на которых растут утки, падающие при созревании, как груши.

Моряки XVI века рассказывали, что на поверхности океана у Гренландии видели стволы деревьев, усеянные особыми раковинами, из которых во множестве вылупливаются утята. Парижский словарь 1776 года дает совет, как ловить диких уток с помощью желудя, привязанного к шнуру и предварительно вываренного в слабительном: утки, бросаясь на желудь, будут поглощать его одна за другой, изнизываясь на шнур, — подобно тому, как это делала дичь, о которой рассказывал барон Мюнхгаузен.

Такие вот фантастические россказни и байки бросили неаппетитную тень на уток и привели к тому, что утки стали ассоциироваться с ложью. А публикуемые прессой сенсации прикрепили к этому слову эпитет «газетная». Все складывается еще убедительней, если знать, что происхождение термина «газета» связано с итальянскими словечками «gazza» — «сорока» и «gazzetta» — «маленькая сорока», «болтунья».

Кстати, снабжение народа слухами было налажено и до появления газет. В 1520–1630 годах во Франции тиражировались «фейетоны» — листовки, знакомившие читателей с новостями о казнях, убийствах и других потрясающих событиях. Уже тогда их прозвали «утками».

А теперь то самое вкусное и наваристое, что мы приберегли на десерт. Мясной, наваристый десерт! Существует еще одна версия рассматриваемого нами выражения. Автор «Полной иллюстрированной энциклопедии наших заблуждений» Сергей Мазуркевич настаивает: именно она действительно верная! Ее излагает «Стилистический словарь публицистики» Григория Солганика.

В XVII веке в Германии издатели газет, которым были дороги репутация и честь, помечали сомнительные публикации буквами «N.T.» — от латинского «non testatur» — «не проверено». Звучит это сокращение «эн тэ» — так же, как немецкое слово «die Ente», «утка». Вуаля, что переводится как «Такие вот дела, малята, а уток, конечно, жалко, пострадали ни за что».

источник