Это такая понедельнишная коротявка с очень важным смыслом. И как всегда, начнём мы с исторического экскурса. Русские государственные образования, как капельки ртути, с ходом времени сливались во всё более большую “лужу” единого Российского государства.

После эпохи, которую историки договорились (!) называть “феодальной раздробленностью”, пришла эпоха великих держав. Что сопровождалось сменой экономической модели. На смену феодальной модели экономики, когда развитие происходило за счёт накопленных резервов/излишков, пришла эпоха капиталистической модели, где развитие идёт за счёт кредитования будущих инноваций.

И цена этих будущих инноваций была включена в цену конечного продукта.

Но всё в мiре, как я всегда пишу, зависит от пропорций и балансов. Феодальная модель никуда не делась, точно так же как и античная (рабовладельческая) модель. Просто их удельный вес в общей экономике стал меньше. Если взять условную Мьянму, то там мы прямо воочию увидим, что феодальная модель с её ремесленными цехами по-прежнему играет заметную роль в общей экономике. Точно так же ни для кого не секрет, что торговля людьми в мiре имеет огромный оборот в денежном выражении.

И речь не только о рабах в зиньданах или там о девочках, у которых отбирают паспорта и принуждают работать в публичных домах. Всё куда тоньше. Вот, скажем, одна IT-платформа продала другой свой сервис с 10 млн подписчиков – как вы считаете, это уже рабство, или ещё нет? (хахаха)

Капиталистическая модель даёт возможность более быстрого развития (по сравнению с конкурентами/соперниками) на горизонте в 150-200 лет. А значит, способствует политической и экономической экспансии. Но вот тут нас поджидает некоторое противоречие – на горизонте, превышающем эти самые 200 лет, капиталистическая модель совсем не обязательно выигрывает у феодальной. По банальной причине – феодальная модель боле устойчива к кризисам. Потому что кризисы там могут быть только по естественным причинам. Неурожай, засуха, наводнение etc. А капиталистическая модель в силу как раз кредита становится циклической, и эти самые циклические падения/спады – замедляют её общее развитие.

Мало того – эта модель подвержена ещё и нециклическим структурным кризисам. Которые тоже замедляют общее развитие, причём сильнее, чем циклические спады. 

А посему на больших промежутках времени капиталистическая модель может и вовсе проигрывать в эффективности феодальной модели. Ещё раз – по простой причине: феодальная модель менее подвержена воздействию кризисов. Она более устойчива.

Двигаемся дальше – с приходом новой экономической модели появились и лидеры развития, то есть те, кто первыми масштабно стал использовать эту модель. Отстающие же вынуждены были проводить догоняющие модернизации. Модернизировать нужно было внутренние свои рынки в совокупности.

Применительно к России мы имеем два таких этапа: догоняющая модернизация Петра Великого и такая же модернизация Сталина.

Разумеется, были и неудачные попытки таких модернизаций – Грозный/Годунов и Столыпин. Можно рассматривать и другие попытки, но это не суть важно. Мы рассмотрим удачные примеры, и этих двух вполне достаточно для понимания сути.

Удачные модернизации после их проведения всегда имели такой эффект, как “золотой век”, когда в государстве всё более-​менее со всех сторон хорошо – и с финансами, и с промышленностью, и с доходами граждан. Модернизация Петра нам подарила “золотой век” двух Екатерин, модернизация Сталина – “золотой век брежневского застоя”.

Ну а теперь та самая очень важная и главная мысль текста: сегодня впервые в российской истории мы проводим не догоняющую, а опережающую модернизацию.

Это не модернизация промышленности или финансов, или законодательной сферы, это модернизация по дефолту – системная, затрагивающая все аспекты жизни государства.

Отсюда очень важный вывод: готовых рецептов здесь тупо нет. И соответственно мы сейчас в роли большевиков, которые без готовых рецептов строили новое общественное (не экономическое!) устройство. Ну или в роли первых капиталистов, искавших новые схемы и новые формы дальнейшей работы в экономике.

Причём и большевикам и первым капиталистам было проще. У первых было готовое экономическое устройство, а у вторых — готовое общественное устройство. В нашем же случае нет ни того ни другого. 

Нет, можно, конечно, заняться исключительно чем-то одним – поменять только общественное устройство, или только экономическую схему. Но возможности и потенциал есть, чтобы изменить и то и другое.

Изменить! Если кто не понял – изменить это всё без ущерба для развития!

Грандиозность задачи зашкаливает.

З.И.Л.