В подвале было сыро, темно и душно. Любой человек, оказавшись внутри, вряд ли бы что-то здесь разглядел, но он непременно ощутил бы рядом чье-то присутствие, от которого по его спине поползли бы огромные, скользкие и неповоротливые мурашки. Темнота в подвале была почти осязаемой – казалось, что проведи рукой и она зажурчит между пальцев, оставляя на них свои липкие темные следы. Такой же была и тишина – напряженная и ожидающая чего-то, что непременно должно было произойти.

Люк подвала скрипнул и открылся, впустив внутрь немного солнечного света и быструю тень, по своим очертаниям похожую на высокого, но очень худого человека, одетого в костюм середины девятнадцатого века.

– Все здесь? – произнес он голосом, который по своему звучанию был похож на шорох сухих листьев, которые гонял ветер по асфальту.

– Вроде бы все, – ответил ему кто-то из дальнего угла подвала.

– Не вижу Джонни-Штаны-На-Лямках. Где он?

В темноте тут же послышался топот маленьких ног, сопровождаемый заливистым детским смехом, который внезапно оборвался в двух метрах от гостя.

Тень внимательно вгляделась в темноту и наконец рассмотрела в нескольких шагах от себя мальчика, который неподвижно стоял у стены.

– Я здесь, мистер Крайт-Томатный-Сок, – отозвался Джонни.

Его голос прозвучал глухо и крайне жутко, чему были свои причины. Голова мальчика была развернута на сто восемьдесят градусов, и там, где у обычных детей было лицо, у Джонни располагался затылок, покрытый пучками редких грязных волос. Он стоял неподвижно, глядя в стену перед собой. Крайт подошел к ребенку и по-отечески погладил того по голове, оставляя на ней бурые следы от пальцев, из-за постоянной кровоточивости которых и получил свое прозвище.

– Сегодня необычный день, Джонни, – произнес он своим шуршащим голосом, – я буду благодарен, если ты будешь слушаться меня, и всё закончится не так, как в прошлый раз.

– Не стоит обвинять во всем мальчишку, – послышался приближающийся женский голос из темноты, – в прошлый раз всё закончилось неудачно лишь по моей вине. Я забыла закрыть входную дверь и они сбежали из дома.

Голос принадлежал Энн-Одна-Голова-Хорошо, которую прозвали так за то, что ее тело заканчивалось шеей, а свою голову она носила в правой руке. В левой же она всегда держала деревянную голову детской куклы. Когда Энн нужно было решить какой-то вопрос, она подносила свою лицо к игрушечному и спрашивала совета у куклы. Обитатели подвала относились к Энн с уважением за ее мудрые решения житейских вопросов.

– В прошлый раз мы все наделали кучу ошибок, – вздохнул Крайт, – мы упустили людей не только по твоей вине, Энн.

– А я сразу сказала, что идея с дохлыми летучими мышами была не самой лучшей, это блюдо понятно лишь настоящим гурманам, – раздался скрипучий голос Старой Беатрис, из уважения к возрасту которой, обитатели подвала не стали придумывать ей прозвища.

Ее красивый французский акцент дико контрастировал с жуткой внешностью. Одетая в черные одежды тощая старуха, постоянно перебирала длинными пальцами перед собой, как будто пытаясь что-то нащупать в темноте.

– Ты права, Беатрис, – согласился Крайт, – но сегодня у меня есть другая идея. Подойдите ко мне.

Все столпились рядом с ним, а он снова зашелестел своим голосом, посвящая подвальных жителей в свой план.

– Ты не представляешь, как я рада тому, что мы наконец-то переехали в наш новый дом, – улыбнулась женщина и посмотрела на своего мужа, который лежал рядом с ней на кровати, – сколько времени мы мечтали о нем, и наконец наша мечта сбылась! Разве это не прекрасно?

– Да, Алекса, – сухо ответил он, – это очень хорошо.

– Мне кажется, что ты не рад, – нахмурилась женщина, – тебя что-то беспокоит?

– Да нет...

Алекса приподнялась на локте и вгляделась в лицо мужа.

– Неужели ты думаешь, что все эти сказки про привидения, о которых нам рассказывал этот полоумный сосед – правда?

– Нет конечно, – улыбнулся Роберт, – просто я думаю о том, сколько денег нужно будет потратить на ремонт этого особняка. Судя по его состоянию, предыдущие хозяева не слишком переживали о его внешнем виде.

– Сосед говорил, что видел их всего два раза – в день покупки и в день продажи. Это странно, правда?

– У людей могли возникнуть финансовые трудности. Не вижу в этом ничего сверхъестественного.

– Все же это выглядит странно, – прошептала Алекса и положила голову на подушку.

– Я думаю, что нам нужно поспать, – прикрыв глаза, произнес Роберт, – сегодня был тяжелый день переезда, а завтра у нас будет очень много работы.

– Да, ты прав. Спокойной ночи, любимый.

– Спокойной, дорогая.

Алекса проснулась посреди ночи от чувства присутствия в комнате кого-то постороннего. Открыв глаза, она приподняла голову и осмотрелась по сторонам. Ее взгляд пробежал по убранству комнаты и остановился на мальчике, который стоял у кровати и, как раз в этот момент, поворачивал свою голову в ее сторону.

– Добро пожаловать домой, – жутко улыбнулся он.

– Роберт!!! – закричала она, но ее муж уже не спал.

Синхронно вскочив с кровати, пара ринулась из комнаты, захлопнув за собой дверь. Роберт оглянулся по сторонам, чтобы отыскать что-нибудь, чем можно было подпереть дверь, но его взгляд упал на что-то, отчего его волосы встали дыбом. По коридору к ним приближалась женщина со своей головой в руке.

– Добро пожаловать, – сказала голова, – в честь вашего заселения мы приготовили для вас сюрприз...

Но Роберт с Алексой уже не слышали этих слов, спотыкаясь и падая, сбегая по лестнице.

– Рад познакомиться, – послышался откуда-то шуршащий голос, когда они уже спустились в гостиную.

Бросив быстрый взгляд на длинную тощую фигуру, стоящую в углу и протягивающую окровавленную ладонь для рукопожатия, двое бросились ко входной двери, которая, к их ужасу, оказалась запертой.

– В столовую! Там есть выход на задний двор, – закричал Роберт, схватив жену за руку.

Но и в столовой их ждали. В центре комнаты стояла старая женщина в черном, которая указывала пальцем на стол. На нем стоял поднос с чёрной землей, в которую были воткнуты зажженные церковные свечи.

Разбежавшись, Роберт плечом выбил дверь, ведущую во двор и практически вывалился на улицу. Не помня себя от страха, новые хозяева дома у реки покинули свой особняк. В следующий раз они появились у ворот дома только через полтора года, когда нашли новых покупателей на это проклятое место. О событиях этой ночи они, естественно, не упоминали.

– Джонни, скажи мне еще раз, – задумчиво произнес Крайт, сидя на последней ступени лестницы, велущей в подвал, – ты был вежлив с ними?

– Крайне вежлив, мистер Крайт, – кивнул мальчик, стоя к нему спиной и поправляя лямки на плечах, – как вы и приказали, я сказал им: «Добро пожаловать».

– Ты произнес эту фразу доброжелательно?

– Да, я слышала, как он их приветствовал, – подтвердила Энн из дальнего угла подвала.

– Тогда, может, это ты сделала что-то не так? Ты сообщила им о сюрпризе?

Голова Энн вздохнула и попыталась кивнуть, но у нее это вышло так неловко, что она чуть было не выскользнула из своих рук.

– Да, я сообщила им о сюрпризе, который мы для них приготовили.

– Странно, – хмыкнул Крайт, – я тоже вежливо поприветствовал людей в гостиной. Когда я увидел, что они направились в столовую, я так обрадовался, но снова что-то пошло не так. Что там произошло, Беатрис?

– Не знаю, – пожала плечами старуха, – я указала пальцем на торт, но они, даже не взглянув на него, бросились на улицу, выбив дверь.

– Это очень печально, – вздохнул Крайт, – неужели за последние сто пятьдесят лет мир так изменился, что обычные вежливость и гостеприимство вызывают у людей ужас? Я крайне огорчен таким положением дел. Если так будет продолжаться и дальше, то наш дом когда-нибудь просто рухнет от старости, и без заботливой человеческой руки превратится в руины.

– И не говорите, мистер Крайт, – всплеснула руками Беатрис, – всю ночь я готовила для них этот торт, но все мои усилия прошли даром. Я начинаю сомневаться в своих кулинарных способностях.

– Зато я никогда в них не сомневался, мадам Беатрис, – обрадовался Джонни и подпрыгнул на месте от нетерпения, – давайте уже есть?

– Джонни! – строго произнес Крайт, – не стоит брать пример с людей и показывать свои пороки. В мужчине ценятся выдержка и самообладание.

– Простите, мистер Крайт, – поникшим голосом произнес мальчик и виновато опустил подбородок на спину.

– Но в остальном ты прав, –голос Крайта помягчел, – мадам Беатрис готовит прекрасные торты из кладбищенской земли. Раз уж люди не оценили ее талант, то предлагаю начать трапезу без них.

– Можно мне с косточкой? – сорвавшись с места, бросился к столу Джонни.

Энн проводила его взглядом и подошла к Крайту.

– Не расстраивайся, дорогой, – она переложила свою голову в левую руку, а правой нежно провела по его волосам на голове, – когда-нибудь в этом доме обязательно появятся достойные и воспитанные люди, которые будут знать, что такое правила этикета.

– Я очень на это надеюсь, любимая, но с каждым годом мне все больше и больше убеждаюсь в том, что люди совершенно потеряли представление о таких простых вещах.

Крайт взял в руки ее голову и, нежно поцеловав в щеку, снова положил в протянутую ладонь своей жены, оставив на ее щеках несколько кровавых полос.

©ЧеширКо