Уже многократно отмечено, что с Гумилевыми и Мандельштамами, Есениными и Маяковскими, Шаляпиными, Тарковскими и Бродскими среди пассажиров самопровозглашенных «интеллектуально — творческих ковчегов», отваливающих на «прекрасный Запад», наблюдается некоторая напряжёнка.

Хотя здесь, если взглянуть на минувший год — как раз все по-прежнему. Так было с прошлой весны, когда началась СВО. Не изменилось ничего и осенью, со стартом мобилизации. Все та же подмена «Бега» спортивной ходьбой. Все то же равнение на гюйсы «Oberbürgermeister Haken» и «Preussen» — с полным осознанием того, что и я бы могъ «мы не хуже».

И та же реакция отсюда: да вы на себя-то посмотрите, какой из вас Мандельштам с Шаляпиным, тьфу, срамота.

Но — всё равно: «Пароходы, пароходы», — кивают на себя и окрест идеологи релокации. «А ты маленький такой», — добавляют они, глядя на каждого оставшегося.

Ну, глянул на себя. Ну, небольшой, конечно. Зато у меня память хорошая. Помнится, например, что Бахыт Кенжеев (место проживания: совсем не РФ) не любил обобщенных «нас» тут и до всего. Что не мешает нам тут читать Кенжеева — и старые, и новые стихи, если таковые появляются.

Как и Юру Смирнова из Кировограда — который по известным причинам не так чтобы любит нас тут. А мы — читатели тут — его очень любим и очень хотим, чтобы у него там вна все было зашибись.

Как наверняка продолжали бы читать Алексея Петровича Цветкова, прекрасного — скончавшегося до СВО, но в своей позиции определившегося ещё задолго до Крыма. Именно поэта Цветкова, не сотрудника института Катона.

Как читают и будут читать стихи Сергея Гандлевского. «Виктор Зоилыч рогат» — был, есть и будет; остальное — все, что кроме корпуса текстов, — для родни и биографов. Мы же о культуре и потерях для нее говорим, верно, а не о чем-либо ещё?

Ну так вот: потерь в области текстов — извините, нет. И не будет. Поскольку своего читателя среди «тут» находит как давний берлинский житель Владимир Сорокин — так и непонятно где в пределах РФ растворившийся Виктор Пелевин. И Михаил Шишкин, который душой всегда в демократической России, а телом, к сожалению, давным-давно в Швейцарии — и питерский Евгений Водолазкин, пребывающий в завидном равновесии со страной.

И — длить бы и длить этот список, если бы не пора было подытоживать: не только военачальники, по словам одного нобелевского лауреата в области литературы, всегда готовятся к предыдущей войне. И не к одним — век назад уплывшим — пароходам апеллируют нынешние генералы от релокации. Это дело вкусов и предпочтений; вольно людям в 2023 году оставаться в 1922-м — ну и есть ли смысл возражать?

Куда интереснее — и, пожалуй, печальнее, — что генералитет этот плотно застрял в предыдущих, доинтернетных моделях бытования культуры. Времён самиздата и тамиздата. Профферов — под надзором KGB таскающих рукописи туда, а книжки сюда, — и Виктора Луи, занимающегося тем же, но от конторы как таковой. Таможенников, изымающих нью-йоркского Мандельштама в издании Струве-Филиппова (не говоря о чем покруче), и радиоглушилок на Галича, Исаича и Донатыча.

Тогда как главное — и всегда, и особенно сейчас, — чтобы все были живы и здоровы. Чтобы потенциальные Гумилевы не стояли у стенок, а новые Мандельштамы не загибались на пересылках. Да чтобы нынешние творческие релоканты не загоняли друг друга в больницы, а то и в гробы тоннами доносов куму Смиту. Друг на друга, не на Путина же.

Чего создадите — послушаем, почитаем, посмотрим. Понравится — воздадим. Не понравится — ну, может, вспомним Асю Клячину из «Курочки Рябы»: «Пароход вам в рот и баржу вам в зад», как говорила Чурикова незабвенная в постановке Андрона реэмигрировавшего, дай ему бог здоровья.

А если Обломов не создаст нового «Магадана», Покровский не продаст корпорациям — уже западным — ещё одну «Хару Мамбуру», а прочие имяреки не прыгнут выше головы и не побьют «Бег» новыми драмами нынешних уехавших — так Путин ли будет в том виноват?

В чем-то, товарищи, да. Но далеко не во всем ©

PS. Вообще всё это надрачивание на «прекрасный запад» наших деятелей культуры — это очередной карго-культизм на уровне папуасов. Типа «На Западе всё и всегда было лучше, чем в России». Там на ранчо ковбои навоз собирали в шёлковых шейных платках, сапожках хромовых от Диор и костюмчиках Ив Сен-Лоран. А русские поэты писали стихи в Переделкино и на Арбате при неясном свете лучины, зябко кутаясь в ватник из собачьей шерсти и надевая лапти вместо калош поверх кирзачей.

Рассказать этим нелепым существам, что у мятежного поэта и барда Владимира Высоцкого в советские годы было два БМВ, Мерседес и жена-француженка — так ведь не поверят. Уверены, небось, что он все песни записал в концлагере, бренча на самодельной гитаре из пихты.

А главное — и «философский пароход», и Бродского с Оскаром Рабиным из России — таки выслали. Насильно. А нынешний чартер шоубиза добровольно дал по тапкам, и никто, заметьте, в этом им не препятствовал.